Дело о смертоносной игрушке [= Дело о жадном дедуле ] - Эрл Стенли Гарднер

– Это мудрый поступок, мистер Мейсон, – согласился БартонДженнингс. – Но я заверяю вас: все, что вы сейчас рассказали, для нассовершеннейшая новость.

– Еще бы это не было новостью! – закричала Лоррейн. – Да онасама отправляла себе письма, Бартон, а теперь, уж не знаю зачем, в каких-токорыстных интересах злоупотребила нашим гостеприимством. Она притащила с собойнесколько этих конвертов, а рано утром, пока еще все спали, поднялась, покинуладом, отправилась к адвокату и…

– Я повторяю, – перебил ее Бартон Дженнингс, – что внастоящее время ни одной из сторон не следует выступать ни с какимиобвинениями. Если вы не против, мистер Мейсон, я предлагаю не принимать вовнимание заявления, сделанные вашей клиенткой, поскольку мисс Эллисонизнервничалась и сильно расстроена. Я также предлагаю не принимать во вниманиезаявления моей жены, которая, естественно, тоже понервничала и расстроена.

– На настоящий момент это, вероятно, лучший вариантразрешения конфликта, – сказал Мейсон. – Для нас он приемлем, я согласен.

– Я тоже, – кивнул Бартон Дженнингс.

– А теперь, мисс Эллисон, покиньте, пожалуйста, наш дом, –обратилась Лоррейн Дженнингс к Норде. – Мы вычеркнем из нашей памяти попыткузавязать с вами дружбу как еще один неудачный опыт общения с людьми.

Мейсон повернулся к своей клиентке.

– Пойдемте, мисс Эллисон, – предложил он.

Инспектор Хардли Честер внимательно выслушал рассказ НордыЭллисон, а потом обратился к Перри Мейсону.

– И теперь там ничего нет? – спросил он.

– Следа не осталось ни от печатного станка, ни от конвертов,– сообщил адвокат.

Инспектор Честер провел рукой по голове, потом почесал шеюкончиками пальцев.

– Мистер Мейсон, мы не сможем отправиться в этот дом ивыдвинуть какие-то обвинения на основании подобных доказательств, – заявил он.

– Я и не рассчитываю на это, – признался Мейсон.

– Тогда на что вы рассчитываете?

– Что вы будете выполнять свой долг.

Инспектор Честер с удивлением приподнял брови.

– Давненько мне не приходилось слышать такие речи.

– А теперь услышали.

– И в чем же состоит мой долг? – решил уточнить инспектор.

– Не знаю, – ответил Мейсон. – Я не собираюсь вас учить. Мояклиентка обнаружила некоторые вещи. Она нашла доказательства по делу,беспокоившему почтовое агентство. Я сказал ей, что она обязана сообщить вполицию, что ей удалось выяснить. Она обратилась к вам.

– И тем поставила меня в дурацкое положение, – сказалЧестер.

– Ничем не могу помочь. Мы сообщили о том, что нам сталоизвестно. Это был наш долг, и мы его выполнили.

Инспектор Честер повернулся к Норде Эллисон.

– Вы уверены, что это был именно печатный станок? – уточнилон.

– Конечно.

– Вы хорошо его рассмотрели?

– Я не только видела, я даже дотронулась до него.

– Вы считаете, что им пользовались?

– Да.

– Недавно?

– Мой адрес и имя печатали на конвертах. Если вы мне неверите, то как вы объясните, что у меня на руках есть два конверта снепогашенными марками, а на конвертах отпечатаны мои имя, фамилия и адрес?Конверты полностью идентичны тем, что приходили по почте с газетными вырезками.

– Я не говорил, что не верю вам. Я только задаю вопросы. Выможете доказать, что станок использовался в последнее время?

– Чернила на нем еще не успели засохнуть.

– Откуда вы это знаете?

– Я дотронулась до шрифта кончиком пальца. Он запачкался.Стал черным.

– Как вы удалили краску с пальца?

– Открыла сумочку, достала салфетку – обычно я ношу с собойпачку салфеток – и протерла палец.

– А салфетку куда дели?

– Наверное, она еще лежит у меня в сумочке. Мне не хотелосьбросать ее на пол. Должно быть, я положила ее в сумочку, чтобы потом выкинуть.

Норда открыла сумочку, порылась внутри и с победным видомдостала скомканную салфетку. На бумаге остались черные следы. Инспектор Честервзял салфетку в руки.

– Я схожу к мистеру и миссис Дженнингс и спрошу, не желаютли они сделать каких-либо заявлений, потом поинтересуюсь, не станут ли онивозражать, чтобы я осмотрел дом. Хотя это наверняка не даст результатов, поскольку,если я вас правильно понял, вы уже убедились, что печатного станка там нет.

– Там, где я его видела, его нет совершенно точно, –ответила Норда Эллисон.

Инспектор Честер встал со стула.

– Хорошо, я наведаюсь к Дженнингсам, – пообещал он.

– Вы сообщите нам, если что-нибудь найдете? – спросилМейсон.

Полицейский улыбнулся и покачал головой:

– Я отчитываюсь перед своим начальством.

– Но мисс Эллисон заинтересованное лицо, – заметил Мейсон.

– Тем более я не должен предоставлять ей информацию, – ответилЧестер. Он пожал руку Мейсону и поклонился Норде Эллисон. – Спасибо засведения, которые вы мне передали. Я обязательно все проверю.

– Что теперь? – спросила Норда Эллисон у Мейсона, когда заЧестером закрылась дверь.

– Мы сами проведем проверку, – ответил адвокат и повернулсяк Делле Стрит. – Позвони, пожалуйста, в «Детективное агентство Дрейка» ипопроси Пола зайти к нам.

Делла кивнула и вышла в приемную. Через несколько минут онавернулась и сообщила:

– Дрейк просил передать, что сейчас будет.

– Вы с ним уже сегодня разговаривали, – напомнил МейсонНорде Эллисон. – Дрейк очень опытный сыщик.

– Я знаю. И приятный. Именно через него я связалась с вами.Я…

Она замолчала, услышав условный стук Пола Дрейка. Какобычно, Дрейк стучал в ту дверь кабинета Мейсона, что выходила прямиком вкоридор.

Делла Стрит впустила детектива.

– Привет, красотка, – поздоровался долговязый Пол Дрейк,входя в кабинет. Затем он повернулся к Норде Эллисон, профессионально окинул еевзглядом и спросил: – Как дела, мисс Эллисон?

– Садись, Пол, – предложил Мейсон.

Дрейк опустился в огромное кожаное кресло, предназначенноедля клиентов, и принял свою любимую позу: спиной уперся в один изподлокотников, а длинные ноги свесил через другой.